Неточные совпадения
Среди диких криков, безумных
цыганских песен и плясок мы подымем заздравный бокал и поздравим обожаемую
женщину с ее новым счастьем, а затем — тут же, у ног ее, размозжим перед нею наш череп и казним нашу жизнь!
Дверь тихонько растворилась, и я увидал
женщину лет двадцати, высокую и стройную, с
цыганским смуглым лицом, изжелта-карими глазами и черною как смоль косою; большие белые зубы так и сверкали из-под полных и красных губ. На ней было белое платье; голубая шаль, заколотая у самого горла золотой булавкой, прикрывала до половины ее тонкие, породистые руки. Она шагнула раза два с застенчивой неловкостью дикарки, остановилась и потупилась.
Когда усковцы со своими семьями собрались около надзирательской, где мы пили чай, и когда
женщины и дети, как более любопытные, вышли вперед, то толпа стала походить на
цыганский табор.
Дворник в доме Багова на вопрос: «Здесь ли живет Амальхен?» — отвечал с полуулыбкой: «Здесь, сударь! Пожалуйте: в первом этаже, дверь направо, без надписи». Калинович позвонил. Дверь ему отворила лет тридцати пяти
женщина, с строгими
цыганскими чертами лица.
Тут он вспомнил про 12 р., которые был должен Михайлову, вспомнил еще про один долг в Петербурге, который давно надо было заплатить;
цыганский мотив, который он пел вечером, пришел ему в голову;
женщина, которую он любил, явилась ему в воображении, в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад, и которому не отплатил за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и ужаса — ни на мгновение не покидало его.
Приготовлением пищи занимались
женщины, а кругом бегали полуголые, как в
цыганском таборе, будущие вожди племени сиу, к которому принадлежали, как значилось в афише, эти дикие индейцы, показывавшие мне свои томагавки и лассо для ловли лошадей.
Актер охотно сел за пианино и запел
цыганский романс. Он, собственно, не пел его, а скорее рассказывал, не выпуская изо рта сигары, глядя в потолок, манерно раскачиваясь.
Женщины вторили ему громко и фальшиво, стараясь одна поспеть раньше другой в словах. Потом Сашка Штральман прекрасно имитировал фонограф, изображал в лицах итальянскую оперу и подражал животным. Карюков танцевал фанданго и все спрашивал новые бутылки.
Бежать отсюда, бежать подальше с этой бледной, как смерть, забитой, горячо любимой
женщиной. Бежать подальше от этих извергов, в Кубань, например… А как хороша Кубань! Если верить письмам дяди Петра, то какое чудное приволье на Кубанских степях! И жизнь там шире, и лето длинней, и народ удалее… На первых порах они, Степан и Марья, в работниках будут жить, а потом и свою земельку заведут. Там не будет с ними ни лысого Максима с
цыганскими глазами, ни ехидно и пьяно улыбающегося Семена…
Он тотчас же стал внутренне придираться к ней. Ее красота не смиряла его, а начала раздражать. Лицо загорелое, с янтарным румянцем, он вдруг нашел
цыганским. Ее пеньюар, голые руки, раскинутые по спине волосы — делали ее слишком похожей на
женщину, созданную только для любовных утех.
Теперь он видит ее.
Женщина средних лет, довольно красивая, черноволосая, стоит сзади других. Несмотря на шляпу и модное платье с грушеобразными рукавами и большим, нелепым напуском на груди, она не кажется ни богатой, ни образованной. В ушах у нее
цыганские серьги большими дутыми кольцами; в руках, сложенных на животе, она держит небольшую сумочку. Отвечая, она двигает только ртом; все лицо, и кольца в ушах, и руки с сумочкой остаются неподвижны.
Из последних он хорошо помнит только свою мать, красивую молодую
женщину, с
цыганским типом лица, сходство с которой дозволяло ему так удачно разыгрывать роль иностранца.
— Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! — Действительно с своим
цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что-то какие-то черные мужчины и
женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал...